Новое в онлайн-монетизации музыки

Сергей Иванов: Здравствуйте, уважаемые телезрители! В эфире программа «Точка зрения», и меня зовут Сергей Иванов. Мы все с большим интересом следим за борьбой между правообладателями и сторонниками свободы информации. Для всех участников этой борьбы очевидно, что старая система монетизации контента уходит в прошлое, но что придет ей на смену? Об этом мы сегодня поговорим с основателем сервиса Kroogi.com Мирославом Сарбаевым и председателем Пиратской партии Павлом Рассудовым. Мирослав, Павел, привет!
Мирослав Сарбаев: Привет!
Павел Рассудов: Здравствуйте!
С. И.: Я хотел бы задать первый вопрос Мирославу. Мы, когда говорим об авторских правах, представляем двух персонажей: один — это жадный, злой правообладатель, другой — это хищный, ужасный пират, который ворует контент. Ты работал в компании Napster, которая была крупнейшим файлообменным сервисом и прообразом нынешних торрент-трекеров. Когда в 2001 году Napster закрылся, как к нему относились американские общество и правительство?
М. С.: Правительство, собственно, сделало так, что он закрылся. Его не закрыли указом. Кстати, это интересный момент. У Napster кончились деньги, которые он платил юристам, чтобы отбиваться от исков. Никто его не закрыл как компанию.
С. И.: Насильно.
М. С.: Насильно. Вот тогда и началась вся эта кампания против пиратов, и налепили на Napster ярлык пиратов.
С. И.: Но это произошло позже.
М. С.: Когда мы работали в Napster, у нас висел в офисе плакат, где был нарисован карикатурный человек: он сидел за компьютером, на компьютере у него был открыт Napster, и его сзади по плечу хлопал здоровенный медведь с красной звездой, и было написано, что если вы качаете музыку бесплатно, то помогаете коммунистам.
С. И.: Но вернемся к сегодняшним реалиям. Когда мы говорим, что чрезмерная защита авторских прав — это зло, но свободное скачивание информации ведет к обнищанию индустрии, мы действительно слышим аргументы правообладателя: дескать, для создания контента — того же фильма, блокбастера — необходимы очень серьезные инвестиции. Насколько сейчас правомерно говорить о свободе информации? Есть ли обходные пути, чтобы не лишать производителей инвестиций и в то же время обеспечить людям свободу информации?
П. Р.: Ну, по поводу того, что кого-то чего-то лишают, я бы поспорил. Британские ученые недавно подсчитали, что Великобритания теряет в год из-за достаточно жесткого действующего законодательства в области интеллектуальных прав 0,7 % ВВП. Столько же у них [составляет] рост. Сейчас в Европе начинают задумываться о том, что, возможно, ослабление института интеллектуальной собственности было бы выгодно для экономики. Попутно наблюдается колоссальный рост самой музыкальной индустрии за счет проведения концертов. Да, диски не продаются, никто не воспринимает mp3-файл как некий объект, который можно купить. Ну, его можно купить, если есть удобная инфраструктура, в которой ты находишься, но вот модель Kroogi.com...
М. С.: Kroogi.com.
П. Р.: Kroogi.com?
М. С.: Kroogi.com, но Kroogi.ru тоже вас туда приведет.
П. Р.: Есть еще ряд сайтов, которые работают по модели «плати, сколько хочешь, если тебе понравилось». Это, мне кажется, довольно честно. Потом, сейчас даже на YouTube люди неплохо зарабатывают: там выставляется контекстная реклама. Там, по-моему, почти 70 % отдается автору. Плюс появляются ресурсы, на которых автор может собрать деньги под какой-то конкретный проект, например постановка спектакля или запись альбома. Собрал нужную сумму — записывает, а если нет, то вступает в силу соглашение, определяющее, что он будет делать с деньгами, если их не хватит на реализацию проекта. Все возвращается, может быть, на свои места, и теперь не будет массы поп-див, зато музыканты будут больше работать. Вы знаете, надо еще вспомнить, что музыкальная индустрия, какой мы ее помним во времена нашего детства, с миллиардными оборотами, и с дисками, которые продавались, и с суперзвездами, существовала не так долго.
С. И.: Да, вот это очень интересный момент!
М. С.: Она существовала примерно с 1950-х. До 1950-х продавались пластинки, но не было массового производства, не было огромных звукозаписывающих компаний.
С. И.: Не было «тяжелой» музыкальной промышленности, можно сказать?
М. С.: Она возникла в 1950-1960-е, достигла своего пика в 1970-1980-е, и в конце 1990-х случилась интернет-революция, которая изменила экономическое уравнение, и огромной, многомиллиардной индустрии приходится переопределять себя. Возможно, оттуда уйдут сверхприбыли, а возможно, просто найдется какое-то другое решение того же самого уравнения и сверхприбыли останутся, но будут извлекаться по-другому.
С. И.: Когда мы говорим, что должны изменить модель монетизации, что большую часть денег получает не автор, не артист, не художник, не певец, не режиссер, а лейбл, правообладатель и что нам не нужно кормить его, мы всякий раз говорим о том, что это все-таки индустрия. Чтобы создать большую игру или снять грандиозный фильм, нужна действительно «тяжелая» музыкальная промышленность.
М. С.: Известно, что это стало дешевле. Если раньше нужно было нанимать огромную студию за десятки или даже сотни тысяч долларов, то теперь достаточно Mac Pro, и микрофона, и небольшого количества программного обеспечения. Даже если оборудовать собственную студию, можно уложиться в несколько тысяч долларов, это доступно индивидуальному производителю музыкального контента. Это что касается музыки. В кино немножко подороже, тем не менее их процесс тоже значительно удешевляется за счет цифровых…
С. И.: Цифровых технологий?
М. С.: Совершенно верно. Инвестиции все равно нужны, но на порядок меньше прежнего. И сейчас инвестиции больше идут не на создание контента, а на продвижение контента.

Думаю, следующее, что мы увидим, — это возникновение эффективных инструментов для дешевого продвижения контента, которые сразу будут доносить информацию о контенте до большого количества людей, чтобы в зависимости от их реакции либо продолжалось автоматическое, аппаратное продвижение, либо нет.

И эти инструменты, возможно, заменят инвестиции в продвижение или сделают их не столь необходимыми.
С. И.: Насколько знаю, у Мирослава в Kroogi.com три вида монетизации контента: это традиционный магазин, где автор может выложить свой контент, а пользователь может его купить; это бесплатное выкладывание по принципу «заплати сколько можешь и сколько хочешь»; это сервис по типу краудфандинга. Что существует еще, какие способы монетизации? Или это основные и главные и их необходимо развивать?
М. С.: Вы знаете, я сейчас скажу непопулярную вещь: мне очень симпатичен подход, который практикуется сейчас Никитой Михалковым.
С. И.: Одиозным Никитой Михалковым?
М. С.: Да. Мы не говорим о конкретных операционных деталях имплементации этого подхода, я говорю исключительно об идеологии, но сделать общий налог, «общак»…
С. И.: На культуру.
М. С.: ...на культуру, деньги из которого потом каким-то образом справедливо делятся между создателями контента. Мне кажется, это очень здравая мысль и имеет смысл задуматься над хорошим способом ее претворения в жизнь.
П. Р.: Но в таком случае будет полностью декриминализован файлообмен?
М. С.: Совершенно верно.
С. И.: Своего рода возвращение к старым социалистическим признакам, когда важнейшим искусством для нас являлось кино, билеты в кино стоили, по-моему, 20 коп...
П. Р.: Ну, скорее даже принадлежит народу.
С. И.: Да.
М. С.: Постольку, поскольку у нас теперь есть интернет, то кому платить гонорар, будет решать не генеральный секретарь и не Министерство культуры. Можно построить технологическую платформу, где или условное большинство, или общепризнанная интеллектуальная элита будет коллективно принимать справедливые решения. Может быть, это звучит утопически, но…
С. И.: Есть же система соцсетей, где количество «лайков» меряет что-то, система торрент-трекеров, где количество скачиваний и благодарностей тоже определенный рейтинг…
М. С.: Нужно быть осторожнее с демократией, потому что голос большинства обычно быдловат. [Лучше, когда, с одной стороны,] есть экспертная группа, которой нужно давать вес, а с другой — большинство, потому что, если давать вес только большинству, культура пойдет на понижение.
С. И.: Кстати о большинстве, о поп-культуре и элитарной культуре. Насколько я знаю, на Kroogi.com как раз в меньшей степени представлены поп-артисты, если они вообще представлены. Там в большей степени «Аквариум», группа Zorge и прочие исполнители такого рода.
М. С.: Представлены, и действительно наше сообщество стихийно формировалось вокруг тех людей, с которыми мы изначально вошли в контакт. Это были «Аквариум», Zorge, Ольга Арефьева. Сейчас, кстати, новая волна пошла — электронные музыканты. Пришло несколько российских лейблов электронной музыки, таких как Sun Station Records. И мы скоро увидим большое количество электронной музыки — порождение интернетной эпохи. Здесь можно вернуться к авторским правам. Я считаю, что система необходима, так как создателю контента должен быть предоставлен выбор исходя из того, хочет ли он брать деньги и как он хочет брать деньги, и он должен быть законодательно защищен. Притом в системе авторских прав с, моей точки зрения, — я сейчас скажу, в общем, то, что, наверное, понравится всем представителям Пиратской партии, — две проблемы, которые я вижу. Одна — то, что нынешняя система правообладания не позволяет свободно делать ремиксы.
С. И.: Да, интересно!
П. Р.: Да.
М. С.: Это очень большая проблема, потому что если мы говорим о системе права как о чем-то, что помогает человечеству двигаться вперед и развиваться, то ремикс очень часто бывает самостоятельным произведением, даже в большинстве случаев, и нынешняя система права не разрешает монетизировать ремиксы без разрешения оригинаторов произведения — создателей оригинального произведения. Вот мне кажется, что это обязательно нужно очень быстро поменять, потому что это тормозит развитие человечества. И можно посмотреть на TED — есть такой сайт, если кто не знает, пожалуйста, зайдите на Ted.com, — где есть масса интереснейших лекций, и одна из лекций летом была, она называется Everything is a remix. Лектор показывает, что огромное количество произведений, которые мы считаем оригинальными, в том числе песни Боба Дилана, — это перепевы предыдущих мелодий.
С. И.: Да, это нормальная ситуация была как раз до пресловутых 1950-х.
М. С.: Так было всегда, и это нужно поддерживать, это нужно развивать. Мы сейчас живем в эпоху постпостмодернизма, в которой все является...
С. И.: С очень большой системой контроля одновременно. С одной стороны, постмодернизм, а с другой — система контроля: не успеет человек насвистеть песенку, находясь на заднем плане чьей-то любительской видеозаписи, как YouTube ее уловит.
М. С.: Совершенно верно. И вторая проблема — проблема так называемого справедливого использования fair use. Когда я покупаю честно диск, если я подарю его вам, это будет легально, а если я его раздам двадцати друзьям…
С. И.: Двадцати своим кавказским родственникам, предположим!
М. С.: Совершенно верно. Это, скорее всего, будет легально, но я начинаю заходить в «серую» зону закона. А если раздам 1500 своих друзей на Facebook, то, пожалуй, кто-нибудь на меня начнет ругаться, причем ругаться вместе с их юристами.
С. И.: Мы, получается, возвращаемся к той системе «цифрового социализма», о которой говорили ранее?
М. С.: Мы еще не знаем правильного решения, но знаем, что существует проблема fair use. Справедливое использование не определено, оно очень аморфно, и никто на самом деле не знает, что является справедливым, а что несправедливым, и закон здесь, в общем-то, разводит руками и надувает щеки, делая вид, что он что-то понимает в этом.
С. И.: А общество в лице пиратов как относится к идее «цифрового социализма» и отсутствия прямого вознаграждения, например?
П. Р.: Мы не за то, чтобы кого-то лишать заработков. Если кто-то зарабатывает, это прекрасно. Если кто-то хочет делиться, не зарабатывая, это тоже хорошо. Нельзя сейчас зарабатывать на продаже копий, бесчисленном копировании одного и того же произведения и попытке его продавать всем гражданам на планете. Нужно создавать новые сервисы. Kroogi.com, мне кажется, не столько позволяют мне послушать «Аквариум» или еще кого-то — я могу это сделать и в других сервисах, — но там есть некая инфраструктура, которая мне позволяет обмениваться, смотреть, дружить; iTunes позволяет мне это все получить мигом в мой Mac, потому что я на нем сижу. Идет развитие именно сервиса, и сам контент, если уж мы используем это слово, произведение перестает быть столь значимым для покупателя, чтобы его оплачивать.

Новинки для меня сегодня вообще ничего не значат, потому что новые произведения борются даже не с пиратами, а с произведениями, находящимися в public domain: с черно-белыми фильмами, с советским культурным наследием — с тем, что было произведено когда-то, и скопилась огромная мировая библиотека того, что можно с интересом посмотреть.

И сегодня то, что вышел новый фильм, для меня не является критерием того, что я его обязательно должен увидеть. Рекомендация друзей или людей, чьему мнению я доверяю, — это уже сервис. Значит. я буду находиться там, где мне кто-то будет советовать, да еще в какой-то единой оболочке, где будет удобно посмотреть в один клик или даже оплатить.
С. И.: Когда мы говорим о существующих способах оплаты, монетизации контента, мы возвращаемся к тому, что пользователь может заплатить, а может и не заплатить. Насколько еще не устоявшаяся, больше даже морально-этическая, а не бизнес-модель работает? Каково отношение скачавших к заплатившим, Мирослав?
М. С.: Наша статистика такова: средняя температура по больнице — каждый пятый. Каждый пятый платит. Если смотреть на музыкальный контент и конкретно альбомы, то средняя оплата за альбом —3$. Я не случайно сказал, что это средняя температура по больнице, потому что такая статистика имеет не так много смысла, она сильно разнится от музыканта к музыканту, от создателя контента к создателю контента.
С. И.: Зависит от качества или от популярности контента?
М. С.: Вы знаете, ни от того, ни от другого. Если получатель контента является абстракцией шоу-бизнеса, ему не платят. Если получатель контента является живым человеком, который показывает себя, свою прекрасную душу и который выходит и общается со своей публикой, тогда публика реагирует, в том числе монетарно, она платит, и оплата достигает более чем 50% от скачиваний. К примеру, у «Аквариума» это так. Я вижу, что, когда «Аквариум» выкладывает новый альбом или новый трек, люди, которые явно скачивают его в первый раз, почти все платят. За старый какой-то контент люди платят меньше, и это понятно. Скорее всего, пользователи используют это как сетевой «облачный» бэкап того, что у них есть, им лень доставать диск с полки и вставлять, «грабить» с него mp3, они приходят на Kroogi.com и скачивают. В таком случае они не платят.
С. И.: Лично меня очень радует, что такая система оплаты позволяет продвигать именно качественную музыку, делать осмысленный выбор. Не являясь поклонником массовой культуры, поп-культуры, которую, по-моему, тысячами штампует продюсерская индустрия, я думаю, что она никуда не денет, и здесь тоже необходимо подумать, что с ней будет: мы не хотим иметь врага у себя за спиной, пусть они тоже получают свой заработанный кусок хлеба. Насколько возможна монетизация массового такого продукта «конвейерной сборки»? Возможно, это будет какая-то рекламная модель, большая корпорация, рекламный отдел корпорации типа Coca-Cola купит себе группы «Блестящие», «Сверкающие» и т. д., они споют им песни…
М. С.: Как можно монетизировать большой трафик? Естественно, это реклама, как вы сказали. Другой вариант — это, естественно, концерты: большие фестивали, большие концерты, где можно привлекать какие-то спонсорские деньги...
С. И.: Большой корпоратив, да?
М. С.: Это варианты. Кроме того, музыкальная индустрия как таковая, ее лейблы, промоутеры, продюсеры занимают свое место в новой экономике. Создание контента стало очень дешевым, а как следствие, очень много людей непрофессиональных создают талантливый контент, который нужно просто доводить. Возникает пробел, который необходимо заполнить: должны прийти профессионалы с многолетним опытом работы, с опытом мастеринга, с опытом построения образа, и есть потребность в том, чтобы они помогали молодым исполнителям, и их просто можно нанимать. Вот где есть место для того опыта, который наработан музыкальной индустрией.
С. И.: Мы, когда говорим о монетизации контента, все время вращаемся вокруг да около музыки. Если говорить непосредственно о сервисе Kroogi.com, какие еще направления развиваются на нем?
М. С.: Книги. Технологическая возможность...
С. И.: Избавиться от больших издательств и дистрибуционной сети?

М. С.: Вы знаете, нужно ли избавляться от больших издательств, еще вопрос, потому что автор, который пишет книгу, вряд ли знаком с технологиями создания электронной книги.

Сейчас мы сталкиваемся с тем, что одно из основных препятствий перед широким развитием этой части нашего сообщества, — это то, что не так много людей умеет создавать электронные книги, там свои правила и свои технологии, и здесь издательства могут помочь авторам.
С. И.: А другие направления: фото, видео? Я понимаю, что здесь меньше интровертных авторов и здесь в большей степени коллективы работают, но…
М. С.: Фотографов много, фотографы выкладывают свои работы. Мы еще не научились помогать фотографам эффективно это дело монетизировать. Когда я говорю «мы», я говорю не только о Kroogi.com, я говорю, в общем-то, о человечестве.
С. И.: Об обществе?
М. С.: Да, об обществе, об интернетном сообществе. Тот, кто первый придумает, как это сделать, станет очень успешным, очень богатым и сделает большое хорошее дело для всех, для огромного количества фотографов, которые делают интересные и красивые вещи и которым это нужно. Что у нас еще есть? Кино…
С. И.: Да, кино и видео.
М. С.: Кино и видео на Kroogi.com скорее присутствуют как сопутствующие продукты, нежели как лидеры направления. У нас, конечно же, есть такие артисты, например Иван Максимов, создатель интересных авангардных мультиков. Есть еще пара мультипликаторов, даже студии, но они пока в меньшинстве. Почему? У меня, наверное, сейчас нет на это ответа.
С. И.: Потому что, наверное, гораздо выгоднее быть студией, производящей сериал «Смешарики». Она половину, по-моему, своих усилий тратит на защиту авторских прав, насколько мы знаем.
М. С.: Возможно.
С. И.: Наверное, так.
П. Р.: Ну, это еще индустрия, формат, на который мы приходим и должны посмотреть час двадцать, час тридцать с попкорном и т. д. Две недели, и фильм— в тираж, и дальше охрана его прав никого не интересует, по большому счету. Мало фильмов, которые имеют длительный период жизни, когда они собирают и собирают деньги. Основное популярное отрабатывается месяц максимум в кинотеатрах, после чего их судьба...
С. И.: Незавидна. К сожалению, время нашей передачи подходит к концу, но вот Мирослав сейчас как раз сказал о том, что сервисам, пытающимся найти новые способы монетизации контента, свободного распространения информации, необходима помощь общества. Павел, у меня в таком случае вопрос, что называется, «на посошок»: какую помощь может оказать общество подобным практическим начинаниям, инициаторов которых приходится работать в одиночку не в самой благоприятной среде?
П. Р.: Мы со своей стороны пропагандируем честные сервисы постоплаты: посмотрели, оценили и можем напрямую заплатить. Ну а самим авторам я, к сожалению, могу сказать только — не знаю, плохо это или хорошо, — что им придется больше работать. Программистам нужно продавать непосредственно свою работу, а не копии, авторам, музыкантам — больше ходить играть на концерты, работать с аудиторией, со зрителями, а написать одну песню о любви и всю жизнь получать гонорар, уже...
С. И.: Неактуально?
М. С.: Не получится, скорее всего.
С. И.: Ну, наверное, это и хорошо. Что ж, я очень благодарен вам за то, что вы нашли время приехать к нам в студию и рассказать о новых методах монетизации контента, о новых путях преобразования этой индустрии. Приезжайте к нам еще, рассказывайте нам о том, что происходить нового. Большое спасибо!
М. С.: Спасибо вам!
С. И.: Ну а вам, уважаемые телезрители, мы желаем больше контента: хорошего, разного, цифрового, аналогового! Смотрите наши передачи, оставайтесь с нами, пока!